разрешено обращаться на ты, потом уверился в собственной значимости и стал воспринимать как должное. Да еще и говорил с ним, как с ровней. Маг терпел это лишь потому, что нуждался в тех сведениях, что мог предоставить только глава Императорской гвардии.
— Елисеев у тебя в голове шарился?
— Ты что, я бы это понял, — уверенно ответил генерал. — Так-то он из-за денег пришел и насторожился, когда перстень начал настраиваться.
— А на фига ты его постоянно надетым держал? — наехал на него собеседник.
Уверенности генерала он не испытывал, потому что знал: безнаказанно шариться в голове у генерала проще простого. Он сам это неоднократно проделывал, так почему бы этого не провернуть Елисееву? С Елисеевым у него вообще уверенности не было, как бы он ни старался убеждать сообщников в обратном. Странная это была персона, неоднозначная.
— Ты сам говорил держать под контролем все связанное с Вишневскими, а тут внезапно требует пацан встречи с императором по вопросу их поместья. И что? Надо было игнорить?
— О чем они говорили?
— Не получилось узнать. Постоянно помехи шли. Я пытался пробиться, но наводка шла, скорее всего, от елисеевских артефактов. Они у него необычные. Подобрать ключик я не успел, Ефремов притащил Елисеева ко мне.
— То есть ты сбежал, потому что испугался какой-то невнятной угрозы от пацана?
— Чего это невнятной? — возмутился Зимин. — Он у нас давно на контроле. Думаешь, в поместье Вишневских так просто пройти?
— Не сам же он проходил: видео с волхвом у купола кто мне показывал? Вот то-то. Елисеев — обычный малолетний маг, ничем особенным не владеющий.
— А артефакты, которыми он торгует?
— Не сам же он их делает. Учитель просто не желает светиться. Деньги с его счетов куда-то уходят?
— Никуда не уходят, только на дела клана. Я держу под контролем, да. — Генерал опять булькнул фляжкой. Бульк прозвучал громко — похоже, с утра коньяка почти не осталось.
— Под контролем ты даже себя не держишь, — недовольно ответил его собеседник. — Иначе не устроил бы цирк в своем кабинете.
— Вот когда ты мне все по полочкам разложил, я понял, что испугался зря. А тогда я решил, что меня вот-вот арестуют. У меня внутри словно сирена заголосила. Я даже запустил протокол по уничтожению следов. Поторопился, да. — Генерал хохотнул. — Но нет, мы им еще покажем. А Елисеева я сам, собственными руками удавлю за то, что напугал меня на пустом месте.
— Нет уж, оставь его мне. У меня к нему уже столько накопилось, что не расплатится ни он, ни его клан.
— Как скажешь, — примирительно сказал генерал. — Но делать-то что будем? Не могу же я вернуться в свой кабинет как ни в чем не бывало?
— Не можешь, — согласился его собеседник и отправил приказ медузе, сидящей в голове Зимина
Через миг генерал корчился на пыльном полу, скребя ногтями по доскам и хрипя в тщетной попытке вдохнуть хотя бы глоток воздуха. Его собеседник, раздувая ноздри от удовольствия, смотрел за агонией, пока она не прекратилась, после чего кряхтя наклонился, сорвал с трупа управляющий перстень-артефакт и плюнул прямо на мундир, потерявший весь свой лоск.
— Сирена у него заголосила. Думать надо было, кого слушать, а кого нет.
Убийца огляделся. Квартира, в которую телепортировался Зимин, снималась как раз для таких целей. Снята она была на подставное лицо, не существующее в природе, так что заговорщики не боялись, что по этой ниточке смогут на них выйти. А вот по остальному…
В том, что Зимина будут искать и найдут, убийца не сомневался, поэтому собирался обезопаситься от возможности того, что после обследования этой квартиры выйдут на него.
Телефон, по которому он говорил с Зиминым, убийца бросил на пол и раздавил каблуком, затем отправил пару пульсаров в мебель и шторы, дождался, пока разгорится, открыл окно для лучшей тяги и только после этого шагнул в портал, оставляя за собой уже стену ревущего огня. Огонь уничтожит все. После него ни один маг ничего не подцепит и никуда не придет.
Глава 15
— Что это было? — спросил у меня ошарашенный Ефремов.
— Заговор, — коротко ответил я, потому что все равно этого скрыть не удастся. — Нужно срочно сообщить императору.
— В кабинете телефон прямой связи есть, — вспомнил Ефремов.
Но адъютант, стоило только поступить этому предложению, дверь сразу захлопнул и встал перед ней.
— Никто не будет находиться в кабинете генерала Зимина без него, — заявил он и даже вытащил какой-то артефакт, явно нам угрожая.
— Вы не понимаете, здесь речь на минуты идет, — попытался я воззвать к его мозгам. — Нам только позвонить надо.
— Никто не будет ничего использовать в кабинете генерала Зимина без его разрешения. Я не имею права вас пустить, а вы не имеете права там находиться.
Я повернулся к Ефремову:
— Вы ему можете приказать?
— Личному адъютанту Зимина? Ты что, Ярослав? Ему может только Зимин приказать или тот, кто выше.
Ефремов, хоть и был удивлен побегом Зимина, отнесся к этому скорее как к странности начальства, а не как к основанию для серьезного беспокойства. А вот адъютант уже стоял в позе для стрельбы, расставив ноги и наставив на нас артефакт. Разобраться с ним можно было бы, но я сразу прикинул могущие возникнуть последствия и предпочел путь альтернативный.
— Дмитрий Максимович, побежали. Дело очень срочное, правда.
Я бы и сам побежал по уже дважды пройденному пути, но там в ряде мест требовался допуск. Допуск я мог обойти, но мог обойти и адъютанта. Проблема в том, что я не хотел показывать лишние знания потому, что был уверен, что это вылезет боком уже мне. Зимин-то от нас никуда не денется: по следам от его телепорта я мог определить примерное направление и расстояние, а уж там по ауре выйти на преступника, уверенного, что он в безопасности.
— Побежали? Это ты серьёзно? Ох, Ярослав, с тобой скучать не приходится.
С комплекцией Ефремова, конечно, было не до бега, но двигался он так быстро, как мог, хотя к концу нашего пути взмок от пота так, словно только что вылез из душа.
Около кабинета императора наблюдалась нездоровая суета. Когда заглянули в приемную, выяснилось, что его секретарь скоропостижно скончался.
